Вдоль реки Меши к Волге

- Пошли, пацаны, за мной! - грубый голос приказчика потряс их. Они застыли среди дверей.

- На улицу, на улицу! Встаньте вон к тому столбу!

Ахмет тут же сообразил, что к чему.

- Будут бить кнутом, - сказал он Петру дрожащим голосом.

Глухой послал Левшу Антона собирать людей:

- Садись на Гнедого верхом, поторопись!

На краю усадьбы, оставив в центре мальчишек, из собравшихся людей образовалась небольшая толпа. Антон, сидевший верхом на Гнедом, привел с мельницы людей. Он остановил коня у державшего в руках кнут Глухого. Сам он казался возбужденным и невеселым.

- Дмитрий Васильевич! Из-за этих негодных и до меня слова доходят. Дай мне кнут. Сабантуй я им устрою, - сказал он громко над всей площадью.

Услышав слово сабантуй, настроение у Глухого улучшилось. Заставить работника бить другого работника, это еще лучше.

- Наш Антон молодчина, подтяни им по спине по пять, - сказал приказчик. Рот у него растянулся до ушей.

Антон, крепко держа в руке кнут, лихо взмахнул им по воздуху и крикнул:

- Дайте дорогу!

Круг разделился пополам. Испуганные Петр и Ахмет прижались друг к другу.

- А ну, пацаны, поздоровайтесь с кнутом!

Антон еще раз взмахнул кнутом в воздухе и громко щелкнул им.

Гнедой, будто почуяв, что произойдет что-то необычное, приподнял уши и подтянул стан. Кончик кнута в руках Антона опустился не на ребят, а на лицо Глухого. Приказчик, завизжав от боли, присел на землю. Кнут еще с большим свистом прошлась по толстой шее приказчика, которая тут же вздулась.

- В честь приезда Куропаткина, вот тебе такой подарок от меня, изверг!

Противостоять Антону ни у кого не хватило смелости. Люди, потрясенные от неожиданного поворота событий, застыли.

- Что смотрите, поймайте и приведите Левшу-шайтана, позовите урядника!

Когда Глухой давал это приказание, Гнедой, оставив позади поместье, скакал к дальнему темному лесу.

Растерянные ребята стояли как истуканы. Они были удивлены и ошарашены смелостью Левши.

Из толпы несколько верховых погнались за Антоном. Они хорошо знали, что им не догнать Гнедого, но ослушаться приказчика нельзя.

Небольшого роста старик с белой бородкой, размахивая палкой, подошел к ребятам:

- Ах, вы негодные, все это из-за вас, - как будто замахиваясь палкой, сказал:

- Убегайте быстрей, что еще ждете?

Петр перепрыгнул через изгородь в огород. Раздвигая ботву картошки, побежал к ржаному полю около деревни Юнусово. От страха у него схватило дыхание, споткнувшись об бороздку, упал, одна нога вылезла из носка лаптей. Пока он поправлял эту ногу, у другого лаптя оборвалась веревка. Эту полностью промокшую лапоть он совсем потерял. Оглянуться назад он боялся. Казалось, что кто-то его сейчас сзади схватит. Когда он оказался в высокой ржи, побежал пригибаясь. Только когда совсем устал, решил выпрямиться и посмотреть назад, не гонится ли кто за ним. Сзади никого не было видно. Усевшись, разулся, отжал промокшие от дождевой воды носки, связал их вместе с лаптем без пары.

Что-то его побеспокоило в животе, как будто резануло в кишках. Это хотелось есть. Ему на помощь пришла сама благодарная природа. Запах молодой ржи, радуя его, защекотал ноздри. Петр сорвал колосья. Присев на колени, попробовал ладонями растереть колосья над кепкой. Но еще не созревшие зерна не высыпались. Петр удобнее уселся на земле, вытянул ноги и стал пальцами выбирать по одному зерна. От сидения наклонившись, у него устала шея. Он сорвал еще один пучок колосьев и лег спиной на землю. Шее стало приятно. Оказывается, можно и лежа кушать. Небо цвета голубого шелкового платка приласкало глаза Петра. Лицо его нежилось под теплыми лучами приближающегося уже к полудню солнца. Найдя в себе какую - то волшебную силу, ему захотелось подняться высоко, встать на белые облака и наблюдать за всем, что творится на земле. Он подумал об Антоне и Ахмете. Где они сейчас? Почему Ахмет не любит Антона? Если бы Антон был близок к Глухому, был бы его доносчиком, он разве опозорил бы его?

Ему понравился и низкорослый русский старик с белой бородкой. Хитрый оказался. Сам как бы замахивается палкой, а нам подсказывает бежать. Он напомнил Петру дядю Максима, чем-то они были похожи.

Петр прижал левой рукой лапоть с носками, а правой рукой раздвигая густую рожь по сторонам, вышел на дорогу. Потом со всех сил побежал вниз, к реке Меше. Там есть ивняк и ракиты. Место безлюдное, где можно спрятаться. Недалеко, на той стороне Меши, его родная деревня Альведино.

Прячась за ивами у реки, он дошел до леса. Этот лес называют «Черный Болак». Деревья здесь не очень толстые, но высокие и густые. Поэтому здесь была жутковатая темнота. Кроме того, здесь была чащоба. В этих местах река Меша показалась совсем другой. Она кажется глубокой и темноводной.

Колючие кусты малины и шиповника царапают руки, ноги, лицо. Впереди показался просвет. Но эта поляна не прибавила радости. Здесь росла непроходимая крапива выше роста Петра. Петр одел на ноги носки. Взяв в правую руку одинарную лапоть, стал «воевать» со злостной крапивой. Кусты старой крапивы жалили его то с одной, то с другой стороны. Как будто они хотели его повернуть назад.

"Не буду отступать, все равно проберусь через вас!" - говорит Петр с уверенностью и продолжает идти вперед. Через какое - то время берега Меши стали пологими. Впереди просветлело. Внизу мелкая галька и песок. Петр спустился с берега вниз. Снял носки, засучил брюки и вошел в воду. Хотя и щипало, помыл поцарапанные и вспухшие руки, лицо. С ладоней попил воды. Почувствовал прилив сил. Стал смотреть на догоняющие друг друга и стремящиеся вдаль волны. Милая Меша! Добрая Меша! День и ночь течешь и течешь! Признавая своими, присоединяешь к себе все родники, встречающиеся на своем пути, становишься шире, больше, сильнее.

Пройдя извилистые дороги, вливаешься в полноводные реки! Ты ведь и Петра узнаешь. В твои мягкие чистые воды его окунула мать, с первых дней рождения его губы прикоснулись к твоей воде.

Ты стала его неразлучной близкой кормилицей. В жаркие летние дни ласкала в своих объятьях.

Могучая Меша! Возьми его в спутники своим быстрым волнам, не отпускай его от себя! Научи его всегда идти вперед, преодолевать трудности. Доведи его к хорошим людям с чистой душой. Вот с такими мыслями он пошел по берегу Меши. С левой стороны его сопровождали волны Меши, с правой стороны - крутой берег реки. Позади остались деревни и Альведино и Нурма. Здесь нельзя оставаться. Могут поймать. Подальше найдется какая-нибудь деревня. Богатая деревня. На той стороне реки ведь много деревень. Он их увидел в тот день, когда они с Федором взобрались на осину в их огороде. Где бы он ни устроился, он не забудет мать и брата Сергея, близких друзей, родную деревню Альведино.

16.

Говорят, что когда спишь на новом месте, в первую ночь снятся сны. Петру ничего не приснилось. Проснувшись и открыв глаза, вспомнил, как он очутился в этом доме.

Он уснул сладким сном на стоге сена. Ничего Петру не снилось. Проснулся он от каких-то голосов. От испуга, широко раскрыв глаза, посмотрел по сторонам. Двое мужчин грузили сухое сено на телегу, запряженную лошадью. Говорили по-русски. Мужчина постарше стоял на телеге с вилами на короткой рукоятке, другой подавал ему сено вилами с длинной рукояткой. Вот он, держа лошадь под уздцы, стал приближаться к стогу, где лежал Петр. Парню ничего не оставалось, как спрыгнуть на землю.

- Ах ты - лентяй, проспал что - ли, ведь стадо твое уже ушло, - сказал державший лошадь мужчина.

- Я не пастух, я из дальней, деревни - сказал Петр, коверкая русские слова, - работу я ищу.

Кажется, Петр понравился грузчикам сена то ли своей ловкостью, то ли горящими смелыми глазами.

- Слышишь, дядя Степан, он тут говорит, что ищет работу, сказал мужчина с вилами на длинной рукоятке стоящему на телеге дяденьке. Они только вдвоем о чем - то переговорили.

- Ты, сынок, из какой деревни - то? - спросил Степан.

- Из Альведино.

- Что умеешь делать?

- Лошадей пасти.

- Ого! А свиней сможешь кормить?

Петр замолчал. Они свиней не держали. Обещать он не решался. Когда они с Федором заходили к ним в свинарник, наблюдал, как животные с жадностью поедали корм. Они смирные животные. Если почешешь спинку или за ушами, они тут же ложатся, вытягиваются перед твоими ногами, начинают дремать.

- Смогу! - сказал Петр, не заставляя долго ждать.

- Тогда договорились, - сказал Степан, - хватит, Вася, подай гнёт!

Когда завязали груз, Степан велел Василию подать два раза сена вилами и положить поверх гнёта, сказал, что малому будет удобнее сидеть.

- Как тебя зовут, сынок?

- Петька (так называл его Левша - Антон). Говоря по- взрослому, Петр Михайлович.

О том, что взрослых зовут по имени и отчеству, он узнал, когда стал ходить в школу. Петру не пришлось ходить в церковную школу в Селенгушах. Когда он стал посещать занятия в этой школе, в деревне Альведино открылась школа для детей кряшен - крещенных татар. Тогда первым учителем стал Табагачев из Ковалей. В церковь ходили только на занятия по религии. Табагачев на первый взгляд казался строгим, но пользовался уважением. Он на занятиях учеников уводил в волшебный мир знаний, историю рассказывал живо, увлекательно, от всей души.

И ученики после уроков не хотели уходить от него.

В памяти Петра хранится незабываемое событие. Когда он учился во втором классе, перед Рождественскими праздниками в школу из Казани приехал глава всех школ крещенных татар отец Тимофей. Табагачов дал ему бумагу со списком. Отец Тимофей по списку вызывал к себе учеников и вручал им в подарок тоненькие книги и тетрадь. В списке была и фамилия Петра.

Ласковые лучи только что восходящего солнца через боковое окно коснулись Петра. Он раскрыл сонные глаза. Солнечные лучи прогнали сон совсем. Утренний июльский ветер, ворвавшись в открытое окно, принёс запах сосны из леса и запах меда с лугов. На мельнице слышится шум воды и рокот жерновов. Дребезжат колеса телеги, лошади фыркают, жеребята тихо всхрапывают. Значит, и на мельнице началась работа. Ведь дядя Степан мельник. Василий, оказывается, его помощник. Петр соскочил с постели. Дома никого нет. Петр пошел к дверям.

Взгляд его упал на ружье, висевшее на стене. Ему захотелось взять его в руки, заглянуть глазами внутрь ствола. Без разрешения, наверное, нехорошо будет. Тихонечко открылась дверь. В дверь вошла миловидная круглолицая девочка в белом ситцевом платье в синий горошек, на голые ноги одеты галоши, черные волосы заплетены в две косы и заброшены на спину.

- Доброе утро! - сказала она, гостеприимно улыбаясь.

- Доброе утро!

Увидев девочку, Петр застыл в изумлении. Как она одета легко и аккуратно! Да еще, какая красивая. Как девочка - ангел! Почему девочки Альведино так не одеваются? На них одето все пестрое да пестрое.

- Тебя зовут Петька, да? - спросила она нежным голосом.

- Да.

- Я - Маруся. Будешь умываться? Давай выйдем во двор.

Маруся оказалась дочерью дяди Степана. После завтрака она повела его на мельницу. Мельница была построена из дерева как двухэтажный дом.

На верхний этаж поднимается широкая мостовая лестница. Внутри лежат валом мешки с зерном. Один мужчина, потряхивая мешки, в воронку высыпает зерна ржи. С нижнего этажа лениво летит, поднимается мучная пыль. От вращения жерновов трясется вся мельница. Мужчина, выгрузивший мешки с зерном в воронку, взял пустые мешки, засунул их в подмышки, и, нырнув в углубленное место, похожее на вход в погреб, стал спускаться по узкой лестнице вниз.

- Пошли и мы! - сказала Маруся, - Он спустился к папе!

Дядя Степан, всю работу передав Василию, повел Петра в свинарник.

- Здесь их 30 голов, - сказал дядя Степан, - утром убрать навоз поможет и Василий. А вот воду носить, из леса принести хвою, намешать корм и накормить придется одному.

И мельница и свиньи, оказывается, принадлежат Филимону - самому крупному богачу в Пестрецах.

Дядя Степан сказал, что сегодня же поговорит с Филимоном и постарается выпросить у него для Петра более хорошую плату за работу.