Представляем вниманию читателей историю Павла Егорова о том, как в 1982 году животноводы спасали скот от голода

В 80-ые годы животноводство было объявлено «ударным фронтом на селе». В моём понимании, раз есть фронт, значит должны быть и солдаты, офицеры, командиры. Служил я в Советской Армии в Североморске. После возвращения домой мне суждено было стать «солдатом животноводческого фронта». Меня назначили главным зоотехником колхоза имени Ленина в декабре 1980 года, куда меня и раньше приглашал секретарь парткома, наш земляк Николай Канашев. Животноводческие помещения хозяйства были расположены в шести деревнях, в каждой имелся крупный рогатый скот, всего по колхозу было 1400 голов КРС, в том числе до 350 голов коров.
Зимовка 1980-1981 годов прошла без особых сложностей, кормов хватало. Зернофураж, правда, скоту давали с незначительными перебоями, но благодаря нашему председателю Рафаэлю Зарипову мы вывозили их из фондов Казани в необходимом количестве.
В летний период получали большое молоко на зеленых кормах. Под особым контролем руководства хозяйства была ночная пастьба, дежурили по лагерям. Я, главный зоотехник, ездил на служебном «Урале», был постоянно рядом с пастухами. В те годы в районе между летними лагерями широко распространялось соцсоревнование по надою молока. Надои по Нептунскому летнему лагерю были очень высокие. Это труд, конечно, доярок - Александры Лаптевой из деревни Ново-Никольское, Фирдаус Хасановой из Нептуна, пастуха Кадира Газимова и многих других. Нам посчастливилось занять призовое место и третий секретарь РК КПСС Воля Ушанова подарила Нептунской бригаде чайный сервиз. Вспоминается, и мне выписывались премиальные деньги, которые в тот же вечер тратились на празднование успеха в кругу специалистов колхоза.
***
Наступивший 1982 год был тяжелым. Зимовку мы начали с недостаточным количеством кормов. Не спасла и осенняя пастьба на озимых, на рапсе. И после нового года стало очевидно - кормов не хватит до перевода коров на летне-лагерное содержание. Нужно было решать вопрос.
В один из весенних дней делегация колхоза имени Ленина ездила на отчетное собрание колхоза «Татарстан» в Дубровку. Наши хозяйства соревновались между собой и встреча делегаций происходила постоянно. По дороге домой в Екатериновку председатель объявил, что соседи нам помогут сенажом, за что мы им выделим семена люцерны и вики. На следующий день на планерке председатель дал указание главному инженеру Николаю Жукову подготовить трактора, погрузчик и бульдозер. Мне было велено рассчитать, на какое время хватит собственного корма и определить объём необходимого для успешной зимовки сенажа. Возили его из колхоза «Татарстан» целых три дня, разгружали в сенажные ямы, трамбовали. На четвертый день нашим вдруг отказали в отпуске сенажа. На планерке наш председатель ругал председателя колхоза «Татарстан» Александра Малова, но трактор больше не послал за сенажом.
***
Пообедав в колхозной столовой, с инженером Жуковым пошли мы в «Дом механизаторов». Подъехал председатель Рафаэль Зарипов. Стал я ему объяснять, что если еще три дня вывозить по 30-40 тонн сенажа, то зимовку проведем нормально. Тут Жуков говорит: «Трактора готовы, погрузчик и бульдозер на ходу. Ребята-трактористы дорогу знают, поедем вечером и до утра приедем и разгрузим сенаж». Рафаэль рассмеялся и сказал: «Ну, Жуков есть Жуков – генерал. А отвечать-то мне». Потом добавляет: «Так и быть, поедем вечером». И сразу начал набирать команду, звонил в сельсовет, там вежливо отказали. Сказали, мол советскую власть в такие дела не впутывайте. Партком организовал, но ехать не стал, сославшись на то, что не партийная это работа - сенаж воровать.
В тот вечер немного заметелило, наш «генерал» Жуков на бульдозере на расчистку дороги уехал раньше остальных. А дорогу проложили мы зимой из Екатериновки по дамбе до леса, дальше по краю леса и посадки до перекрестка, где дорога сворачивает в Кряш-Серду, потом по дамбе до Русских Казылей.
Я поехал с Алексеем Карташовым на погрузчике. Доехали до сенажных траншей без происшествий. Загрузили все тележки сенажом, я вилами их поправлял, трамбовал. Тронулись домой. На обратном пути Жуков на бульдозере поехал за нами последним. Приехав в хозяйство, около фермы разгрузили сенаж. Трактористов накормили и, конечно же, достались «наркомовские». Утром по рациону я отпускал сенаж крупному рогатому скоту.
Так ездили три ночи. На четвертую ночь неожиданно началась метель. Загрузили все трактора, но тут случилось непредвиденное - на выезде у бульдозера оборвало гусеницу. Трактор оставлять ни в коем случае нельзя. Жуков предложил найти два бревна по 3-4 метра длиной. Мы вчетвером направились в деревню Русские Казыли и увидели одиноко стоящий у дороги небольшой сруб. Взяли бревна и понесли на горку, где стоял бульдозер. Метель усилилась. Команда инженера Жукова недолго повозилась и надела гусеницу. Мы всем составом тронулись в путь. Замыкающим опять остался Жуков. Приехав поздно, не стали разгружать тележки, оставили на утро. Как обычно, трактористов накормили, председатель выдал «наркомовские».
Но подозрительно долго не было бульдозера. Мы на председательском УАЗике ждали около тележек с сенажом. Вот показались огни и подъехал бульдозер, вышли из кабины тракторист Ильин и главный инженер Жуков. То, что они рассказали, нас очень насторожило. Оказалось, после нас к ним подошел бригадир. Сруб, который мы разобрали, принадлежал господину Курмышеву, который работал бригадиром в колхозе «Татарстан». Жуков договорился, что заявлять бригадир в милицию насчет сруба не будет. А что касается сенажа, будет жаловаться, потому что остатков сенажа им не хватит до лета. И сразу же пошел он звонить председателю Малову. Жуков сказал нам, что они дорогу бульдозером перекрыли около Читы, леса и строящейся дороги М7. Посоветовавшись, что утро вечера мудренее, разошлись по домам.
День начался тревожно. Около сенажных ям стояли несколько тракторов из Дубровки и каждый хотел прицепить тележку с сенажом, который мы не стали разгружать. Командовал своими тракторами зоотехник Бадрутдинов. Разругавшись со мной, он велел не трогать сенаж в тележках, сказал, что увезет их обратно. Услышав нашу ругань, ко мне подошли наши скотники-возчики Зайцев, Колпаков, Семенов и другие. Я скомандовал разгружать сенаж из тележек прямо в сани и развести по фермам. Скотников на лошадях было более 10, подъехал из Екатериновки Калмыков и другие. Начали разгружать. Зоотехник колхоза «Татарстан», видя, что увозить ничего не остается, залез на тележку с сенажом и не подпускал никого из наших. Тут ко мне подходит молодой скотник Миронов и предлагает снять его с телеги вилами. Я на татарском языке объяснил Бадрутдинову, что мужики затевают. Тут и трактористы из Дубровки отказались прицеплять чужие тележки. Зоотехник слез с воза. Все уехали по домам.
***
Настроение скверное, ведь с соседями переругались. Что дальше будет, не знаем. Сидим мы с Жуковым в «Доме механизаторов после обеда в колхозной столовой. Подъезжают за нами председатель колхоза Зарипов, в УАЗике сидят секретарь парткома и председатель сельсовета. Нас всех, оказывается, вызывает первый секретарь РК КПСС Сергей Исаев. По дороге председатель рассказал, что бригадир Курмышев позвонил председателю колхоза «Татарстан», который жил в деревне Колкомерка. Он поднял трактористов и на тракторах без тележек с утра уехал за нами вдогонку. Так как Жуков дорогу около Читы перекрыл, они вынуждены были ехать через Пестрецы, Кулаево, Шали. Один трактор у них даже сломался.
Мы все поняли, почему нас вызывают в райком. В приемной сидели молча, только Нина Васильевна улыбалась и сказала, что начальник милиции, судья и прокурор были и уже ушли, у Исаева сейчас Андрей Суворов.
На приеме у Исаева мы были долго. Сергей Иванович, показав заявление Малова, хорошо объяснил, кто мы такие, откуда появились и куда нас надо бы отправить…Потом немного успокоился и продолжил: «Политику партии и правительства не понимаете? Надо было летом свои корма готовить впрок. Не занимаетесь воспитанием молодого поколения. Начинающего зоотехника чему учите? Какой пример подаёте? Молодого специалиста на большую дорогу толкаете бандитизмом заниматься?» В заключение сказал, что это не колхоз имени Ленина, а колхоз имени Стеньки Разина и выпроводил нас из кабинета. На прощание добавил, чтобы мы подняли надои молока и привесы были хорошие.                                                                                
Слова Исаева о бандитизме стали предметом насмешек со стороны ребят. Всю дорогу до Екатериновки они шутили надо мной: «Кличка Жулик у тебя уже есть, вот обрёл ещё одну - Бандит. Молодой специалист! Быстро ты на повышение пошёл.»
Вспоминая и размышляя о том, в каких условиях мы работали, я всегда испытываю чувство благодарности судьбе и людям с большой буквы – Николаю Жукову и другим, которые помогали мне работать на «ударном фронте» - в животноводстве. Это один из коротких эпизодов моей долгой и плодотворной трудовой деятельности. Я часто задаю себе множество вопросов. «А что нами тогда двигало? Почему несколько взрослых мужчин решились на такой авантюрный шаг?» Однозначного ответа я до сих пор не могу найти. В то же время для меня эта история стала хорошим уроком. После всего пережитого я сделал вывод: даже очень благие намерения не оправдывают хулиганских поступков.