Военнослужащий из Пестречинского района вернулся из зоны СВО

Военнослужащий Ильхом вернулся из зоны СВО, он находится в реабилитационном отпуске.

– Ильхом, давайте прокрутим «пленку» и вернемся в конец сентября, когда объявили частичную мобилизацию. Ожидали, что на ваше имя придет повестка?

– Повестку я получил 24 числа. Знал, что она будет еще до того, как мне ее вручили, частично готовил родных.
Не было даже мыслей избежать мобилизацию. На пункт сбора я должен был явиться уже 26 числа, у меня оставалось всего два дня. Поэтому сразу стал собираться. Отправился в военторг, чтобы закупиться. Не знал, что брать, открыл страничку в Интернете для подсказки. В итоге отоварился по списку своего товарища из Набережных Челнов. В утро понедельника прошли проводы. Так я оказался в «Казань-Экспо», где нас месяц обучали на полигонах.

– Через какое время оказались в зоне СВО?

– Сначала нас отправили в Белгородскую область, а позже – на Украину. Нас отбирали, распределяли по военным специальностям, в армии я был в взводе связи. До этого работал инкассатором, учился в техникуме связи, закончил Казанский химико-технологический институт. 
Изначально я был в рядовом составе линейщиком, потом – командиром отделения, спустя время – заместителем командира взвода, с января стал начальником связи и командиром взвода. Несли службу сплоченно. Мы с ребятами двигаемся по линии связи: устанавливаем, обслуживаем, ремонтируем, налаживаем.

– Какие отношения сложились с боевыми товарищами?

– Я общительный человек, стараюсь всегда улыбаться, не терять позитивный настрой. Мы все подружились, были и остаемся одним целым. Понимаем, если будем по отдельности, нас могут сломать. Даже сейчас мое тело – здесь, голова – там. Каждый день звоню, волнуюсь за ребят.
Я видел многое, но, Слава Богу, не пришлось переживать гибель товарищей, это нас обошло стороной. В моем взводе потерь не было, и, хочется верить, не будет. Мечтаю, чтобы в каком составе мы уехали, в том же и вернулись.

– Вы сказали: «Видел там многое». Что имеете ввиду?

– Порой я вытаскивал людей, которые подорвались на мине. Сейчас рассказываю и размышляю: «Как я это сделал? Почему именно я? Почему не отправил другого человека?». Тогда ни о чем не думал. Объявили по рации, что ребята ехали и взорвались, вместе с товарищами побежал туда. Нам выделили машину, мы поехали на место. Один уже был мертвый, двоим мы с медиками оказали первую помощь, погрузили их и отвезли в больницу. Надеюсь, они выжили, но ранения были серьезные.

– Вы ведь тоже получили ранение. Когда и как это произошло?

– Этот день не забыть, была красивая дата – 23.03.23. Солнечная погода, все было хорошо, спокойно, сейчас я бы назвал это затишьем перед бурей. Начался минометный, а за ним – артиллерийский обстрел. Я находился с ребятами в помещении в полной амуниции. Рядом упала первая мина, окна посыпались, стекла полетели внутрь здания. Осколок влетел под чашечку колена, но я этого даже не заметил. Мы выбежали, так как в доме было опасно находиться. Спустились в трехкатный блиндаж, для гражданского человека это как погреб. Провалился туда и получил переломы, растяжения. Была порвана щека, руки сразу опухли. Света не было, он сразу обрубился.

Все продолжалось минут десять. Слышу, по рации спрашивают, у кого есть увечья. Ребята сообщили обо мне. Хотя обстрел еще продолжался, ко мне примчались медики. Считаю, что награды нужно давать именно им. Медики, действительно, ничего не боятся. Осмотрели меня на видимые повреждения, сделали обезболивающие уколы и подготовили машину для госпитализации. Водитель тоже молодец, быстро сориентировался, не мешкал.
Меня достаточно быстро вывезли. Мы поехали в город в больницу. На следующий день сообщили, что оперировать меня будут в другом месте. Увезли в город Североморск Мурманской области. Предупредили, что там холоднее, снег еще лежит, выдали теплые вещи. Только когда я переодевался, увидел под коленом шрам, застывшую кровь, подошел к медикам, мне сделали рентген и обнаружили осколок. Обследование показало, что он не задел, не порезал мышцы и сухожилия, не повредил кость. Я даже не успел заметить, врачи мне его тут же живьем вытащили и наложили повязку, потому что нужно было уезжать. На тот момент у меня уже был гипс на руке, на ноге. Операцию делали на руку, дважды.
Палец пока не работает, сказали, что разработается, и одна нога хромает. Продолжаю лечение, езжу в Казанский военный госпиталь, хожу на ЛФК. Меня отправили в отпуск по ранению на 45 дней, осталась половина времени.

– Как вы переживали расставание с близкими?

– Поначалу было тяжело, но потом постепенно привык. Общаться и звонить было нельзя и небезопасно, поэтому изредка отправлял сообщение: «Жив. Здоров. Как у вас дела?». Но когда был в госпитале, с семьей связывался каждый день.

– Как прошла ваша долгожданная встреча?

– Узнав, что меня отпускают домой прямо сейчас, сказал жене, что задержусь еще на неделю. Хотел, чтобы мой приезд стал сюрпризом. Заказал такси. Знал, что я в дороге, только один друг, но и то не стал просить его встречать меня. В три часа ночи был в Казани на Проспекте Победы, пересел в другое такси, остановился у цветочного ларька, купил букет для супруги, через пол часа был у дверей дома. Звоню на телефон – трубку не берут, звоню в домофон – на этот раз жена ответила, чуть с ума не сошла от радости (смеется).
Захожу в комнату к детям, у меня два сына – девятилетний Камиль и семилетний Эмиль. Они спали. Я поцеловал одного, второго, обнял. Не проснулись. К этому времени супруга уже накрыла на стол, мы с ней пошли на кухню. Сидим, едим, вдруг младший сын подозвал маму, она подошла. Я не подхожу, подслушиваю. Сынишка говорит: «Мне сон приснился, как будто отец вернулся». Тут же вскакивает старший и добавляет: «Представляете, мне тоже такое приснилось!». Я уже не сдержался, обоих обнял. Было шесть утра. Я хотел спать, потому что замотался, был на ногах почти сутки, предложил лечь всем вместе. А Камиль восклицает: «Как мне от такого счастья теперь уснуть?!» (смеется).

– Все это время вы чувствовали поддержку окружающих?

– До того, как меня забрали, я вел свой бизнес, занимался ремонтом сотовых телефонов. Из-за этого мой позывной – Электроник. Жена продолжила работу в сервисе, обращалась к моим товарищам за помощью. В финансовом вопросе у нас в семье все в порядке, кредит я успел закрыть до отъезда.
Если и просил помощи, то не для себя, не для своей семьи, а для своего взвода, подразделения. Мой близкий знакомый, его зовут Марсель, сильно меня поддерживал. Собирал «гуманитарку» в районе, в Казани. Таких людей очень много. Спасибо огромное всем неравнодушным! Многое мы передавали тем бойцам, которые находились в худших условиях по сравнению с нашими.

– Как проводите отпуск?

– Я люблю свою родину и скучал по ней, по нашей природе. Когда ехал, жадно вдыхал «казанский» воздух, радовался тихому ночному городу. Было радостно наблюдать за обычными машинами, которые едут не для выполнения боевой задачи, а по своим делам.
В связи с состоянием здоровья чаще сижу дома, зато постоянно ко мне приезжают гости. До мобилизации активно занимался спортом, последние два года посещал фитнесцентр, плавал. Каждую субботу собирались с друзьями в Пестрецах на пробежку, участвовал в «Гонке героев». Люблю адреналин, прыгал с парашютом.

– Будете возвращаться обратно?

– Конечно. Как меня здесь ждали родные, так же там меня ждут товарищи. Мы не контрактники. У мобилизованных нет окончания срока службы. Мы до того времени, пока СВО не закончится или наш Верховный главнокомандующий не выставит приказ, чтобы нас или заменили, или отпустили к семьям.

– Продолжите фразу. «Я там, потому что…»

– Потому что так должно было случиться, так выпало. Раз мне суждено было туда попасть, я не буду вмешиваться в ход судьбы. Веру в лучшее дает семья, родственники, друзья, коллеги. Я не стал избегать мобилизации во многом еще и для того, чтобы через пять-десять лет моих детей не упрекали в том, что их отец оказался трусом. Хочу, чтобы они гордились мной, и они гордятся.
За каждого из нас молится вся страна. Поэтому нас всех бережет Бог. Пусть эта защита будет с нами всегда. Всего рассказать не могу и не вправе, скажу одно: «Мы победим».