Пестречинец рассказал о службе в зоне СВО

Год назад наша газета писала о Константине Ш. из Кощаково, добровольно ушедшем на СВО в морскую пехоту, оставив предпринимательскую и общественную деятельность. Сегодня мы возвращаемся к разговору с героем нашей публикации, чтобы узнать, как прошел для него этот год, и глубже понять душу солдата. Он находится дома в отпуске по ранению.

– Константин, какие события вашей жизни подготовили вас к тому, чтобы стать добровольцем на СВО, защитником Отечества? Как сформировалась ваша гражданская позиция?

– У меня дед всю жизнь отработал в милиции. Я сам после армии тоже в милиции работал – так что присягу принимал два раза. В Великую Отечественную войну у деда многие братья были на фронте, есть погибшие. Они воевали, защищали нас, теперь наш черед отдать свой долг Родине – это святое дело для каждого мужчины. Если говорить о конкретных событиях, подтолкнувших меня стать добровольцем, то, когда началась мобилизация, мне пришла повестка. Но тогда меня не призвали, потому что у меня трое детей. А в марте 2023 года у меня погиб друг Александр Владимиров, вот тогда я подписал контракт и поехал на войну, чтобы помочь ребятам.

– С высоты своего жизненного и боевого опыта можете подсказать, как в мирной жизни различить, на кого можно будет положиться на передовой, а на кого нет? Вам это удается?

– На самом деле, даже если взять ребят с моего родного Кощаково, по поведению в обыденной жизни никогда бы не подумал, что тот или иной человек подпишет контракт, пойдет на передовую и выполнит поставленную задачу, совершит подвиг. Так просто не различишь, не предугадаешь. Это все проверяется именно там, как человек себя проявит в бою.

– Сейчас вы снова дома, с семьей, с женой и детьми. Трудно им было вас ждать? Как они с этим справляются?

– На этот вопрос только они могут ответить по-настоящему. Но, конечно, ждать трудно, по месяцам на связь не выходил. Были и слезы, и нервы. Но главное – вера, что вернешься живой. Они постоянно ходили в церковь, и сейчас ходят. На вере и выкарабкивались. Но для солдата очень важно, когда его ждут дома. Даже если связи нет, все равно каждый день в ватсап пишешь «доброе утро», «сладких снов» и так далее. Понимаешь, что отправить не удастся, но пишешь, и это эмоционально тебя успокаивает, как будто общаешься с близкими. А потом, когда связь появляется, все эти смс-ки уходят – все мои пожелания, просьбы, признания в любви, в том, что скучаю без них.

– За каждой супружеской парой стоит своя романтическая история. Как вы встретили свою половинку?

– Более романтической истории даже в кино не бывает. Я учился в ветеринарной академии на втором курсе. И Татьяна приехала учиться в ветеринарную академию из Пензы. Через общих знакомых мы узнали друг друга. И я привез ее сюда, в деревню, познакомить с родителями – и в первый же день она попала на картошку. Мотыжили вместе, но мы в это время еще строили родительский дом, отвлекались, помогали, и в какойто момент – Татьяна это запомнила! – она осталась одна на чужом огороде мотыжить картошку. Так она на этом огороде и прижилась – теперь мы там построили дом и в нем живем. У нас трое детей. Старший сын Анатолий учится в химико-технологическом институте, средний сын Алексей – в школе, дочь Таня ходит в садик.

– Как вы воспитываете сыновей, чтобы они выросли мужчинами?

– Старшего сына я с детства отдал в спорт, он занимался баскетболом в ДЮСШ Вахитовского района, и там ему командный дух привили. Оттуда у него много друзей, многие постарше – уже в армии служили. Все ребята достойные. Средний сын тоже начинал с баскетбола, сейчас занимается плаванием. У него тоже круг общения, круг друзей достойный.

– Высшим проявлением командного духа выступает боевое братство. Как оно проявляется?

– На передовой люди совершенно разные. Кто-то приходит на контракт, ребята, прошедшие Чечню, Кавказ, а кто-то из тюрьмы приходит. Но именно там действительно есть братство, мы все там братья. Ни звания, ни должность этого не меняют. Мы все абсолютно на равных – подполковник, майор или рядовой матрос. Командир роты нас называет братишками, и он нам такой же брат, он переживает за нас. Хотя отдает приказы, ставит задачи, и мы эти задачи выполняем. А проявляют себя все по-разному. Например, с первых дней на войне у меня товарищ Дима, позывной «Дамир». Он не стрелок, но по медицине очень многим ребятам помог. Под взрывами, под стрелкотней он идет вперед, вытаскивает ребят, перевязывает, оказывает первую помощь, эвакуирует. А есть Пашка, позывной «Хам», он после ранения на войну с клюкой приехал, хромал. Сейчас командир отделения. Он заводит ребят, выполняет задачу. Мы с ним две недели воевали в Раздольном, зачищали населенный пункт. То есть ребята переступают через свою боль, возвращаются и помогают молодым, кто впервые на передовой. Подсказывают, ведут вперед.

– На ваш взгляд бойца с передовой, что нам нужно для победы, чего не хватает, что нужно доработать?

– Если говорить о штурмовых действиях, у нас, в принципе, всего хватает, кроме дронов. Беспилотников мало и это очень большая проблема. При каждом штурме нужно, чтобы за тобой ктото наблюдал сверху. Приходится БПЛА покупать за свой счет. Если трофей найдешь – вообще хорошо. Ведь каждый дрон стоит от 300 тысяч рублей и выше. «Мавик-3» – полмиллиона. В любом случае мы их покупаем, скидываемся с зарплаты. Командиры, офицеры покупают, привозят. Но не хватает этого. И не хватает подготовленных ребят. Две недели подготовки – слишком мало, чтобы участвовать в штурме. Хотя бы месяц надо. Они еще не понимают, куда они пришли, что с тем или иным оружием делать. Если говорить в целом по стране, то люди очень много делают для победы здесь, на гражданке – и эта работа ощущается там. Все делается правильно. И мы очень благодарны, что нас поддерживают. Победа по-любому будет за нами.