«Таксистские байки, детские истины и небо, покоренное пушинкой: истории пестречинцев»

ТАКСИСТСКИЕ БАЙКИ

Таксистские байки давно стали не просто жанром фольклора, но и поэтическим фактом, если вспомнить бессмертные строки Вилли Токарева о нью-йоркском таксисте:

Меня и грабили, и просто не платили,
И оскорбляли на английском языке…
Но у нас все-таки нравы помягче, поэтому и истории будут лирические.

Однажды ко мне подсела девушка. Погода была дрянь – дождь и ветер, она видать намерзлась, а ехали долго – она в машине разомлела и уснула. Я подъезжаю по адресу, гляжу – спит. Что делать? Девушка красивая, жалко мне ее стало. Двадцать минут ждал, пока проснется. Любовался. Два заказа пропустил совсем неподалеку.

Другая история смешная, но в будущем на ней психологи, наверно, немало денег заработают, залечивая детскую психологическую травму. Приезжаю на заказ, выходит пожилая женщина с внуком. Мальчик садится в машину, и пока я еще не тронулся, так сказать, на берегу, договаривается: «Бабушка, а ты меня не забудешь в такси, как мама?» Такие вот семейные тайны порой всплывают.

УСТАМИ МЛАДЕНЦА

Взрослые не правы, когда спрашивают ребенка, кого он больше любит – маму или папу. Не надо ставить ребенка перед таким выбором. Но и меня как-то дернуло спросить дочку (было ей тогда лет 5). Но я же хитрый, я все еще хитрее вывернул:

– А ты кого больше любишь: маму, папу или мороженое? Я сидел, довольный своим приколом. Но ответ ребенка меня оставил просто вне конкурса:

– Мороженое я люблю больше всех, маму красивее всех, папу умнее всех.

Никого не обидела, всех восхитила. Как это ей удалось? Кто ей помогал и подсказывал? Вот же правду говорят, что устами младенца глаголет истина.

ЛЮБОВЬ И ПОСУДА

У меня любовь к красивой посуде. Как замуж вышла – копила, покупала. Тогда у нас еще сервантов не было красивых, и вся Новые истории пестречинцев посуда у меня стояла в высоком белом шкафчике. Уж я, как математик, должна была понимать, что такое центр тяжести. Но нет, большая часть посуды, которой постоянно пользовались, скопилась на верхних полках, а внизу – пустота. Законы природы не обманешь, а дети, как всегда, бегают балуются, сын тогда учился в 6 классе. Он этот шкаф чуть-чуть толкнул – шкаф и упал. Вся моя посуда разбилась. Меня дома не было. Сын, конечно, шкаф поднял, черепки складывал в ведро и вынес.

Я его не ругала, накричишь – а вдруг инфаркт, инсульт? Посуда посудой, а жизнь дороже. Я только спросила:

– Улым, сколько ведер стеклобоя вынес?

– Два ведра. Но вот прошло 40 с лишним лет, а он все вспоминал этот случай. И, наконец, признался:

– Мама, я тогда шесть ведер черепков вынес!

Столько лет помнил. Переживал. Хорошо, что я его тогда не ругала. А посуды теперь столько – девать некуда.

ЛЕГЧЕ ПУШИНКИ, НО ХАРАКТЕР ЖЕЛЕЗНЫЙ

На аэродроме в Куркачах царила оживленная атмосфера. Инструкторы в камуфляже с серьезными лицами инструктировали группу кадетов из 67-й казанской школы. Среди них выделялась одна девочка – назовем ее «Аней из Пестрецов» – худенькая, с большими глазами, которые, казалось, занимали половину ее лица. 14 лет и 43 килограмма чистого энтузиазма.

– Аня, ты уверена, что хочешь прыгать? – спросил инструктор, глядя на нее с сомнением. – Ты же знаешь, что нужно весить хотя бы 50 килограмм?

– Я уверена! – бодро ответила Аня, подпрыгивая на месте. – Я же не просто так сюда приехала!

Инструкторы переглянулись. Они уже неделю ломали голову, как помочь Ане дотянуть до нужного веса. В ход пошли тяжеленные берцы, напульсники с песком и даже пояс с металлическими гайками.

– Ну что, Аня, – сказал один из инструкторов, – теперь ты весишь 48 килограмм. Почти как надо!

– Почти – это уже хорошо! – радостно ответила Аня. – Я же не на Луну лететь собираюсь, правда?

Самолет набирал высоту. Кадеты сидели в ряд, каждый с серьезным лицом. Аня находилась в самом конце строя, как и положено самым легким. Рядом с ней сидел инструктор, который нервно постукивал пальцами по колену.

– Аня, ты помнишь, что нужно делать? – чтобы еще раз удостовериться, спросил он.

– Конечно! – ответила она. – Прыгнуть, парашют откроется сам, запаску не открывать, зачековать запасной парашют и приземлиться, как кошка!

– Ну… почти так, – улыбнулся инструктор. – Главное – не паникуй.

Самолет достиг нужной высоты. Дверь открылась, и холодный воздух ворвался внутрь. Первые кадеты начали прыгать. Аня смотрела на них с восторгом.

– Аня, твой черед! – крикнул инструктор.

– Ура! – радостно воскликнула она и шагнула в пустоту.

Инструкторы, оставшиеся на земле, нервно вглядывались в небо. Наконец, над последней отделившейся от самолета черной точкой расцвел белый цветок парашюта – это была Аня. Она медленно спускалась на землю.

– Ну как она? – вглядывался один из инструкторов.

– Да все нормально, – ответил другой. – Вроде ее не болтает. Главное, чтобы не открыла запаску.

Аня приземлилась, аккуратно, как учили, погасила парашют. Инструкторы бросились к ней.

– Аня, ты в порядке? – спросили они хором.

– Конечно! – ответила она, снимая шлем. – Это было потрясающе! А когда следующий прыжок?

Мужчины переглянулись и рассмеялись. Немного – от пережитого стресса, но больше - от гордости за Аню.

Один из них тихо сказал:

– Кажется, мы открыли будущего чемпиона по парашютному спорту. Только вот вес… 43 килограмма. Как она вообще умудрилась?

Аня, услышав это, только улыбнулась:

– Вес – это не главное. Главное – желание! А у меня его хоть отбавляй!

С тех пор Аня стала легендой аэродрома. Про нее говорили «Легче пушинки, но характер железный». А инструкторы, глядя на нее, только качали головами:

– Ну, и девчонка! С таким характером и на Луну полетит, если захочет!