Извиняюсь за столь интимные подробности, но у меня были очень обильные и продолжительные месячные - я буквально мучилась по две недели в месяц, потом еще две недели восстанавливалась. При этом училась, ходила на работу - больничный мне никто не давал, потому как врач не считала такое «заболевание» поводом для освобождения от работы, а гемоглобин у меня был нормальный благодаря тому, что я практически беспрерывно принимала препараты железа, что потом тоже, кстати, сказалось на некоторых функциях организма.
Зациклена на проблемах здоровья я между тем не была: молодая, сил много все-таки еще было, хотелось жить полноценной жизнью. Но о чем хочу предупредить каждую женщину: не считайте себя двужильными, потому что придет день, когда вся ваша былая выносливость может обернуться против вас.
Все «лечение», которое назначала мне С., заключалось в бесконечных УЗИ: так якобы контролировалось, не растет ли миома. Опухоль не росла, но и проблема не уходила. Я пыталась обращаться к другим докторам, но все меня отфутболивали, говоря, что лучшего специалиста по таким недугам, чем С., в городе нет. Поехать же на консультацию в другие города, такие как Москва или Санкт-Петербург, у меня не было материальной возможности. Система выделения квоты тогда еще не существовала - за все надо было платить самим. Операция же (удаление матки) предполагала то, что я никогда не смогу стать матерью, - на это я идти пока не хотела.
Между прочим, насчет УЗИ. Я не знаю, что и как сейчас, но тогда женщина была вынуждена напиться жидкости до состояния раздутой жабы. Меня обычно выручали соки, потому как просто воду пить сложнее, а сок он хотя бы вкусный. И вот когда-то был случай: я сидела в коридоре гинекологии, ожидая, когда меня «возьмут». Я буквально умирала от желания сходить в туалет! Робко постучалась в кабинет, но доктора, как выяснилось, пили чай и ответили, чтобы я подождала.
Я сказала следующее: «Или вы меня сию минуту примете, или я умру!» Приняли, слава богу. Сделали УЗИ «сверху». Потом послали (устала извиняться за подробности) в туалет, чтобы я попИсала с целью сделать вагинальное УЗИ. А я не могу! Вероятно, что-то случилось со сфинктерами мочеиспускательного канала из-за сильной перегрузки. Больше я никогда не соглашалась и не соглашусь ни на что подобное. Такое издевательство над женским организмом, простите, дорогого стоит.
Прошло несколько лет, я вышла замуж и, что удивительно, без проблем забеременела. Беременность переносила хорошо, и отношение тех докторов, у которых я наблюдалась в ту пору, могу назвать внимательным, за исключением того, что меня очень много запугивали. Но я уже научилась отделять зерна от плевел и особо-то не боялась, следуя принципу: если я чувствую себя прекрасно, стало быть, все хорошо!
По показаниям мне должны были сделать кесарево сечение, и я была полностью согласна с таким решением. Мне было комфортнее так даже чисто психологически - а это, как я считаю, немаловажно для женщины. Я не хотела испытывать никакого стресса «в процессе», потому как мне хватило страданий «по женской части». Забегая вперед, выскажу свое личное мнение: кесарево - это не так уж и плохо. Во время операции не страдает психика, потому что тебя как бы нет. Проснулся - все уже сделано. Остается восстановиться, но для еще не старого организма это несложно, тем более если существует стимул в виде появившегося на свет желанного ребенка.
А потом вмешалась судьба в лице профессора С. (это не первая С., а уже другая). Немолодая дама, посмотрев меня, вынесла вердикт: «А пусть рожает сама!» Типа, миома там куда-то то ли опустилась, то ли поднялась. Опять-таки, забегая вперед, скажу, что профессорша была, по-видимому, чистый теоретик, потому как накатала массу диссертаций, а вот в практике, извините, не шарила, тогда как, на мой взгляд, для врача практика - неоценимая вещь, а не то, что просиживать попу на кафедре.
А еще эта докторша привела кучу студентов, которые тоже, пардон, в меня «залезли». Когда я стала возмущаться, меня выгнали с кресла и выставили в коридор. На консилиуме присутствовал также известный многим рыжий гинеколог П., который «очень денежки любил», дорого брал, а советы давал очень смутные, а иногда даже и недвусмысленные. И он, не мудрствуя лукаво, согласился с профессоршей.
После того как в меня «залезла» целая команда, прошло несколько часов. У меня отошли воды. Я была неопытна, рожала впервые и очень удивилась: что такое все время течет? Потом дошло. До момента рождения моей дочери оставался еще месяц. Я позвонила в "скорую", объяснила ситуацию, попросила прислать машину. Были недовольны, но выехали, отвезли меня в роддом. С большим теплом вспоминаю медсестер приемного покоя - очень доброжелательно встретили, успокоили.
А потом начался ад. Мне стали вызывать роды! И все потому, что профессорша С., оказывается, сделала в моей карточке запись, что я должна рожать сама!!! То есть, как говорится, не дай бог, если сказал черт! Меня положили на какую-то кровать и поставили капельницу. Я, ошеломленная ситуацией, все терпела. У меня от капельницы стала буквально на глазах надуваться гематома, при этом молоденькая медсестра кричала: «Дует, дует! Вы неправильно руку держите!». Я ничего не понимала, потому что во мне был пока еще живой ребенок и единственным моим желанием было его родить. Как я могла не так держать руку?! Дело в том, что человек, находясь в шоке, просто иногда не может правильно оценивать ситуацию.
От всех этих «суперпрофессиональных» манипуляций у моей еще не родившейся дочки стало останавливаться сердце. Явилась врач, которая спросила: «Почему вы отказались от кесарева?» Я, уже заплетающимся от боли языком (это были не родовые схватки, меня будто заживо резали) ответила, что не отказывалась - мне так «доктор прописал», а я в этом плане ничего и не подписывала. Я умоляла спасти если не меня, то моего ребенка. Меня срочняком повезли на каталке в операционную, по пути запихивая в пищевод зонд, хотя я сказала, что уже сутки ничего не ела. Еще одни стресс - ну да ладно, там уже было неважно.
Грохнули на стол, просто как куклу. Я обо что-то очень сильно ударилась головой - оказалось, какое-то там изголовье операционного стола. «Вы нам стол сломали!» - тут же обвинили меня медики. Ладно, хоть не жизнь. Во время операции я проснулась - когда из меня вынули дочь. Это было жуткое ощущение, то есть хочу пояснить: я слышала, что говорят врачи, фиксирование веса, времени рождения ребенка и прочее. Но я ощущала себя, как в некоем футляре (душа, запертая в теле) - не могу ничего сделать, подать сигнал, ни движением, ни голосом. Потом меня, видимо, все-таки вновь усыпили.
Во время кесарева мне «накровили» - потом перелили три (!!!) литра плазмы и крови. Матка не сокращалась, я лежала разрезанная на операционном столе, никто не знал (или просто не брал на себя решение), что делать, и была ночью (дочку вынули в час) послана машина за завотделением. Но пока машина ехала, матка все-таки сократилась, и меня зашили. Потом мне сказали, что у врача после операции тряслись руки - сказала, что такой случай в ее практике был впервые.
Проснулась я в реанимации. Сказали, дочка жива, все хорошо, завтра, если сможете встать, то даже ее и увидите. Я спросила сестру, а что было, если бы я родила сама? Ответ был такой: вы бы родили и сами, но вопрос - ЧТО? Утром меня встретила пламенная записка от мужа (храню до сих пор) с безмерной благодарностью за дочь и цветы сестры тоже сразу передали! Очень и очень понравилось отношение ко мне медиков ИТАР. И поговорят, и успокоят. Мне был прописан промедол при любых болях, но я особо не пользовалась. Почти сразу стала ходить по палате, по кругу, чтобы быстрее восстановиться.
Дочь увидела на вторые сутки, она, бедная, лежала в кювезе, с крохотной бутылочкой и соской в губах. Но она методично вытаскивала руки из пеленок! А еще была очень похожа на папу. Мне говорили уже рожавшие женщины: каким, на кого похожим ты увидишь своего ребенка в первый миг, таким он и будет! И вот сразу скажу, опять-таки забегая вперед: советы просто людей, а не медиков, неоценимы. Когда я впервые пришла в детскую поликлинику, то главный врач, едва взглянув на моего ребенка, сказала: «А вы знаете, что у вас с ней возникнут большие проблемы? Она не будет ни ходить, ни говорить?». Но я-то знала, что это не так, потому что мой незабвенный папа (то есть дедушка), когда взял внучку в руки в отделении для недоношенных, сказал: «Крепенькая она какая. Жить будет». Сейчас это уже девушка, очень красивая, стройная, потому как всегда занималась спортом. И школу отлично окончила, да и все у нее пока хорошо!
Забегая назад: дочку перевезли в отделение для недоношенных детей при Республиканской больнице. Ничего плохого я про это отделение, которым тогда руководила М., я сказать не могу. Разве что медсестры просили нас стирать втихаря пеленки в душе, потому как М. позиционировала свое отделение как образцово-показательное. То есть амбиции-то были, а техническо-материального обеспечения в этом плане, к сожалению, недоставало. Еще там по ночам деткам кололи димедрол, чтобы они не орали, а дежурные медсестры спокойно спали и, как говорится, не заморачивались. Только когда детей выписывали, то у них были «ломки», как, примерно, у наркоманов, но только об этом знали далеко не все родители.
А что касается моих женских проблем, то мне сделали операцию по моему настоянию через три года после рождения ребенка, и я навсегда избавилась от своей беды. Принимал и обследовал заведующий отделением. Меня сразу предупредили: «Он не любит толстых». Я была не толстая совсем, потому сразу успокоилась. А вот другая женщина, лежавшая в нашей палате (на девять человек), после срочной операции плакала и говорила: «Мне говорили, что ты жирная, тебя оперировать сложно, жиру в тканях полно, да и как тебя потом на каталку переложить, такую тушу, да и обратно выложить! Я будто специально жир, что ли, нагуливала?» В общем, мы должны соответствовать медицине, а не она нам: быть удобными, правильными, а лучше - вообще не болеть!
